Никто уже и не помнит, кто из дедушкиных внуков швырнул огрызок яблока в сторону сарая. Именно благодаря этому лентяю, забывшему, что для объедков существует мусорное ведро, и появилась на свет молодая яблонька.  Деревце было очень любопытным. Щебетавшие вокруг птицы рассказали яблоньке о горизонте, за которым вечером пряталось солнце. Вот и тянулась она вверх тонким прутиком, чтобы глянуть за сарай. Прошло три года, и она увидела горизонт и розовый закат. Это было восхитительно! 

Однажды полюбоваться заходящим солнцем яблоньке помешала разбушевавшаяся весенняя гроза.  Порыв ветра сорвал шифер с крыши сарая. Острые обломки, как ножом, срезали ствол яблоньки. Деревцу не хотелось погибнуть, потому оно отчаянно боролось за жизнь. Вскоре на стволе появились три ростка, три молодые веточки вместо одной прежней макушки. Какими разными по характеру они оказались. Одна так и старалась забрать себе больше питательных соков, которыми щедро кормили яблоньку корешки. «Я главнее, я важнее!» — шелестела листьями эта ветка. Так за несколько лет она стала длиннее, чем две её сестрицы.

Очередной весной расцвела яблоня. Понятно, на большой ветке и яблок больше поместилось. Большая ветка очень гордилась своим урожаем и твердила: «Я же говорила, что я — главная! Дедушкины внуки подо мной яблоки собирают, ко мне только на стремянке добираются!» Речи зазнайки услышал ветер. Разозлился он на неё, закружил вихрем и сломал, да так, что один голый сучок от бедняжки остался.

Через год пришла новая весна. Две уцелевшие ветки были усыпаны белыми цветами, а на сучке — ни цветочка, один слабенький росточек зеленел. Дедушка хотел спилить некрасивый сучок, да руки не дошли, в саду и другой работы много было. Двум неповреждённым веткам яблони стало жалко свою изломанную сестрицу и они стали подкармливать своей пищей её молодой росток. К концу лета яблоню было не узнать — три ветки были одной длины.

 

Прошло несколько лет. Худая ветка, выросшая из сучка, не только сравнялась с сёстрами, а стала больше и крепче, и урожай давала такой, как обе её сестры-ветки. Но она уже не была хвастуньей, как прежде. Весной она отклонялась, чтобы лучи тёплого солнышка согрели листочки сестриц, а в грозу прижималась к ним, чтобы защитить от резких порывов ветра. 

Меньшие ветки не стали любить сильнее, чем любили, большую сестру, окружившую их заботой. Они её любили всегда, любили просто так, просто потому, что она — их родная сестра.