Жил некогда в горах могучий лев. Шерсть его была тёмно-серой, а глаза сверкали своей желтизной в ночи. Размером он был больше медведя, и оттого, прозвали его в народе Великим. Охотился лев тёмными ночами, и в добычу предпочитал горных козлов. Но вот наступил холодный сезон, и козлов становилось всё меньше и меньше. Начал терзать Великого голод. И вспомнил лев тогда, что деревушка у подножья горы стоит, а в ней много людей.

И вот, пришел лев в деревню, и начал требовать главного старейшину. Вышел из главной избы старый сухонький старичок, и начал лев говорить:

- Много лет не трогал я вашу деревню, но наступил голод, и я не могу больше так жить. Покуда не растает снег на самой низкой горе, я стану приходить каждый день, и будете вы отдавать мне одного своего детёныша. В обмен на это, я не стану убивать вас, и ваших собратьев, когда заходят они в мои угодья. Согласны ли вы на такой договор, о мудрый Елисей, сын самого могущественного из всех живущих ныне и в прошлом воинов?

- О Великий, хотел бы я отвергнуть ваше предложения, да не как не могу. Приходи завтра, как только появится венец солнца на высочайшей из гор, Туалино, к её подножью, там тебя будет ожидать наш дар – с этими словами, старец поклонился льву, а тот в свою очередь оставил рытвину от когтей на дереве, говоря: «Это знак страха и милосердия, и если не будет завтра обещанной жертвы, то же самое будет и с вами». Великий ушел, а старец собрал всех на срочное собрание.

- Дети мои! – начал он – Я знаю, что посмертно виноват перед вами и самим господом, но смилуйтесь же надо мной. Отныне каждый день до самой весны, должны бы отдавать одного из своих детей великому и страшному чудищу, что носит имя Великий – старец сделал паузу – кто готов добровольно отдать своё чадо на истинную смерь, но во имя спасение остальных? – все молчали. И тут, среди прочих, поднял руку один юнец, лет 14-ти на вид.

- Я хочу пойти – начал он – Имя моё Катар.  Мои родители погибли, и я сам вправе отвечать за свои поступки. Но пойду я не насмерть, а убью Великого, и принесу его голову в знак подтверждения правоты своих слов. Но сделаю я это не просто так. За это, дадите Вы мне кулон, что висит у Вас на шее. Такова была последняя воля моей матери.

Старейшина молчал. Молчала и деревня. Замолкли птицы, перестал дуть ветер. Все ждали ответа, но старец не спешил. «Хорошо. Но только после убитого зверя», - сжав зубы сказал старейшина. Все люди разошлись по домам, пошел домой и Катар.

Когда юноша проснулся, только-только начало светать. «Пора», - понял он, и взяв с собой только лишь сумку отца, направился он к горе Туалино. Путь предстоял не долгий – юноша часто гулял тут с матерью и отцом, и знал его как свои пять пальцев. Но вот, дошел он до подножья горы, и начал рыться в сумке. Оттуда он достал маленький кинжал, и спрятав его под рукав куртки, начал ждать. Время шло медленно, но как только солнце вошло в свои владения, к горе неспешно подошел лев. Далее всё прошло почти незаметно. Великий котел прыгнуть на Катара, но тот оказался проворнее. Всего один удар точно в шею, достаточно глубокий что бы прорубить кожу, и льва не стало. Катар перевёл дух, а после взял с собой тело, и направился в деревню. Когда он зашел, воцарилась мёртвая тишина. Но Катар направился дальше, пока не приволок тушу к дому старейшины. Потом всё произошло без слов. Старец отдал кулон, а сам начал разглядывать морду великого, но погибшего льва. Но юноше это было не интересно. Он молча открыл медальон, и вытащил оттуда маленький ключик, с слегка помятым краем. Все, кто это видел ахнули, да и было почему. Ведь по древнему сказанию, тот кто найдёт Ключ Семи Дорог станет самым великим на свете, и не будет ему равных не в бою, не в жизни. А Катар посмотрел на этот ключик, размахнулся посильнее, и выкинул его далеко в горы. «Не за славой я это сделал. Хватит людям убивать друг друга, не даёт ключ ничего. А сделал нашел его мой дед, вот только это обычный ключ, но многие из-за него творили ужасные вещи» - глаза Катара были серьёзны. И поняли люди тогда сколько народу за даром погубили, да только что с того?

А после был славный пир, и я там мёд-пиво пил. По усам текло, а в рот не попадало.